♦Что-то случилось сегодня…
Поначалу я не понял, что происходит. Полы, стены, потолки – все заходило, как мне показалось, ходуном, время было где-то между тремя-четырьмя часами дня. Первой мыслью было, что это землетрясение, однако это предположение у меня сразу развеялось, когда, при взгляде в окно, я не увидел ничего, кроме вспышки света, волной накрывшей всю юго-западную часть Танагуры. Это был взрыв, в буквальном смысле сотрясший чуть ли не всю Амои. Во всяком случае, так мне показалось. В городе начало с перебоями мелькать освещение, а весь Эос опутали белые змеи – электрические разряды, в порыве гнева грызущие слух неприятным и оглушительным треском.
Я слышал крики. Это странно, потому что паники вокруг меня не наблюдалось. Еще страннее было то, что крик составляли всего два голоса. Мужской и женский. Я не понимал, что происходит: крики были словно потусторонними, я слышал их так, будто в уши мне щедро натолкали пенопласта – звуки струились приглушенно, но при этом из-за них мои уши словно распирало изнутри, и если бы они были заткнуты парой пробок, я уверен, те бы со свистом вылетели, слушай бы я эти крики дольше, чем три-четыре секунды.
Крики были полны эмоций, я отчетливо слышал их характеры. Женский крик был долгим и протяжным, звонким и глубоким, словно грудным. Полным неожиданного испуга, паники, подавляющий, но не истеричный. Мужчина же кричал… тоже протяжно, утробно и низко, но его крик был скорее похож на отчаянный боевой клич – будто он пытался кого-то изгнать, напугать своим криком. И крик мужчины прервался немногим раньше, чем женский – он буквально утонул. Утонул так, будто в рот этому мужчине заложили плотный кляп, и крик продолжал звучать по инерции, но постепенно затих…
Когда я открыл глаза – я понял, что все это было лишь сном. И что голоса, звучавшие в моем сне, как крики, были всего лишь отвратительными, режущими слух взвизгами электрических разрядов, которые мелькали в окне, словно молнии, окутавшие здание. Однако огромный столб огня, пыли и дыма, зловещей тенью накрывший ядовитым облаком юго-западный горизонт был более, чем правдоподобен…
Впоследствии до меня доходили случайные разговоры о том, что это было покушение на высокопоставленное лицо, Ясона Минка, а сами взрывы прогремели в месте под названием Дана-Бан – там, как говорят, когда-то очень давно снискали убежище повстанцы, не желавшие мириться с властью Юпитер. Хм… в самом деле, при всей моей неосведомленности в делах Танагуры и в природе правящего Синдиката, даже я не могу себе представить, чтобы кого-то из элиты можно было убить настолько просто, как человека. Звучит странно, но они мне действительно кажутся в теории бессмертными… С одной стороны это внушает страх, но, с другой, они очень похожи на профессора Макбрайна. Поэтому лично мне, я думаю, нечего бояться.♦

♦<…> Сказка про Суииллу и Оальханну.
Вымышленные герои классического позднего эпоса народа синих птиц, они часто изображались, как влюбленные, о них сложены песни, стихи, и написано множество книг, существовали даже культовые игры и фильмы по мотивам легенд и историй, связанных с ними, не говоря уже о праздниках и увлечениях молодежи, посвященных их тематике произведениях почти всех видов изящных искусств. Суиилла в большинстве произведений предстает, как олицетворение силы, власти, гордости и независимости; воплощение духовного начала всего сущего, мыслитель и идейный вдохновитель, он олицетворял также и движущую силу, свободу, мотивацию, саму жизнь в самом широком смысле вместе с ее взлетами и падениями, удовольствиями и пороками. Он изображался, как обычный представитель народа Цхаии, однако его основным отличием было то, то его «подкрылки» напоминали скорее крылья гарпии и позволяли ему подниматься в небеса благодаря своему размеру, а его кроваво-красные перья были окутаны огнем, коснуться которого и не обжечься мог лишь тот, кому позволял его владелец, сам Суиилла. Оальханна же была отчасти ему противоположна. Если Суиилла олицетворял душу, ауру и эфир, то Оальханна являла собой личину всего физического: материи, плоти, атома и даже формы, агрегатного состояния. Везде, где она ступала босой ногой, вырастали цветы даже на снегу, вода превращалась в лед, горящие угли – в семена растений, а драгоценные камни, что она держала в руках, она была способна превращать в сочные фрукты. В отличие от Суииллы, который славился своей вечной молодостью и красотой, а также бессмертием, Оальханна время от времени старела и умирала, но после чудесным образом рождалась вновь и проходила жизненный цикл заново (были даже случаи, когда она рождалась мужчиной или воплощалась в андрогинном теле, и Суиилле это не мешало ее любить). Их отношения отождествляли любовь и бесконечное притяжение между двумя людьми, непринужденность и радость отношений, самоотверженность во имя любви, а еще приятно дополняющие любовь романтику, страсть, игру. Легенды и истории о них рассказывали страждущим, что любовь – это далеко не только притяжение, самоотверженность и прелюбодеяние, не готовность отдать жизнь за кого-то любимого и даже не та величайшая сила, которая способна заставить рукава галактик вращаться в другую сторону. Они объясняли, что любовь – это тайна, куда большая и куда более могущественная, чем может сказать о ней любой из языков Вселенной, но при этом она доступна всем и каждому, кто захочет найти ответы на свои вопросы. Однако, лишь одному служителю изящных искусств пришла в голову идея рассказать, а, точнее, спеть о том, как же им, на самом деле, было тяжело любить друг друга, будучи разделенными тонкой, прозрачной, очень эластичной, но непробиваемой стеной, разделявшей их миры. Мир материальный, имеющий физическую форму и мир духовный, неосязаемый, почти бесформенный… сколь многое пришлось им сделать ради того, чтобы на свет появилась Вселенная, полноценная, единая, смешанная, защищенная всецело от несчастья быть разбитой на несколько частей без возможности соединиться, осознавая при этом, что она – единое целое. Эта история – далеко не о страданиях и самобичеваниях…
Небтауи-старший частенько по возможности гостил у своего друга, доктора Макбрайна, чтобы поискать вдохновение, созерцая редчайшие и великолепнейшие растения в его ботаническом саду, наблюдая за редкими и удивительными животными, собранными им едва ли не со всей Галактики для исследований. Здесь и продолжалась их дружба, проверенная годами, начиная с самого детства… Певец многие свои песни писал для себя сам, создавая свой неповторимый репертуар, и одной из его песен, которые ему так и не довелось исполнить на большой сцене, и была песнь о Суиилле и Оальханне. Юный Цхаии однажды отыскал на терминале в комнате для гостей в доме дяди записи своего отца, необработанные видео его выступлений, репетиций, записи песен для альбомов, фотографии и голограммы. И среди многочисленных записей были и наброски для этой песни… Мысленно Цхаии задавался вопросом, будет ли отец рад тому, что его история увидит свет, пусть и в таком маленьком, эксклюзивном тираже?♦